Ольга Романова, главный редактор портала Владмама
«…Я совершенно не понимаю его поступков!»
«…Я не представляю, что у него в голове! Он не хочет со мной разговаривать!»
«Совершенно невозможно общаться, все воспринимается „в штыки“! Моему сыну всего 14 лет, а он уже ничего не хочет, ему ничто не интересно!»
Эти и подобные этим жалобы родителей подростков звучат повсюду. В каком из этих случаев стоит бить тревогу? Что делать и куда бежать? С кем посоветоваться?
Эти и другие подобные вопросы, волнующие родителей, мы обсуждали с Сергеем Зуевым, отцом пятерых детей. Сергей — коуч. Его сегодняшняя специализация —
Наш разговор начался с обсуждения злободневной проблемы подростковых суицидов и участия детей в так называемых группах смерти.
— Сергей, одна из проблем, которая волнует сегодня многих родителей подростков — — детский и подростковый суициды. До этого была другая очень похожая тема — втягивание детей в экстремистские организации. И в том, и в другом случае работает один и тот же алгоритм: вступая с детьми в контакт через соцсети, специально обученные люди находят их слабые точки и втягивают либо в одну группу, либо в другую. И эта схема чаще всего срабатывает там, где у родителей нет диалога со своим ребенком. Что в этом случае им посоветует коуч?
— Ничего. Коучи не дают советов, они помогают людям иначе.
— А есть ли смысл тогда обращаться к коучу, чтобы решить подобную проблему?
— Я бы не стал говорить «решить проблему». В чем отличие коуча от психологов и психотерапевтов? Те как
Если вернуться к теме суицидов и отсутствия диалога, да — это та боль, с которой мы, как коучи, тоже работаем. Она сейчас есть во многих семьях и у многих родителей. И симптомы разные абсолютно, это могут быть и вступление в группы, и отрицание родителей, и самые банальные вещи, такие как, например, невнимательность или то, что ребенок не хочет учиться, когда он ничего не хочет вообще, в принципе.
— Вывод возникает простой. Коучинг в отношениях между родителями и детьми возникает тогда, когда родители не справляются с ситуацией?
— Он возникает тогда, когда у родителей есть запрос на изменение. Когда
Задача коуча, по большому счету — сблизить ценности детей и родителей. И я спрашиваю этого ребенка: «А что тебе важно?» Он думает и пишет: «Мне важно, чтобы у меня был дом, автомобиль, планшет!» Я ему говорю: — «Хорошо, а может быть
Когда наши ценности становятся понятны детям, а детские — родителям, их можно сблизить. И наладить диалог. Но, повторюсь, запрос должен быть, конечно же, у родителей. А родители пока этого не знают, с их уровнем эмоциональной компетенции у них тоже нет запроса. Они живут, ругаются друг на друга, кричат, тарелки бьют и они уверены, что являются образцами в воспитании, и им не нужна никакая помощь в этом вопросе.
— И как это изменить?
— Мне помогают знания, медицинское образование. Каждому думающему и ответственному родителю надо знать особенности развития головного мозга у детей. В народе бытует такая теория «нервные клетки умирают и не восстанавливаются». Но на самом деле клеток у нас ровно столько, сколько и было при рождении, они не отмирают, но что меняется? Меняются нейронные связи между ними. Отростки нервных клеток, дендриты и аксоны, соединяются между собой и создают такую структуру — нейронную сеть. Так вот, ребенок до 10–12 лет изучает мир, у него количество этих связей нарастает в огромной прогрессии. Если взять возраст постарше — от 12 до 18 лет — то количество этих связей странным образом уменьшается. На самом деле это нормальный процесс, мозг специализируется. Почему так?
Вот например, как ребенок учится пользоваться ложкой? Он берет ложку в руки, смотрит, как это делают родители, и начинает повторять за ними. Сначала он промазывает мимо рта, не попадает, весь перемазывается кашей, все вокруг тоже в каше, сидит счастливый, довольный, «он делает это сам!» В этот момент нейронные связи в мозгу как раз и нарабатываются. Как только он попал в рот ложкой, запомнил, как надо это делать, попал один раз, второй, третий, десятый — возникает некий автоматизм. Ему больше не надо воспроизводить всю эту последовательность действий, он совершает их автоматически. В мозгу используется меньшее количество нейронных связей, но при этом они становятся толще, и мозг специализируется. Эти связи образуются только тогда, когда человек учится
И еще о детском мозге. Есть такие действия, которые нам, взрослым, кажутся вполне естественными и обычными. Например, целеполагание, абстрактное мышление, когда мы можем
Поэтому, когда мы говорим подростку: «Ты что не понимаешь, что если ты не поступишь в этот вуз, то у тебя не случится
Но это опять же — не панацея! Коуч работает не только с детьми, он по большей части работает с родителями. Потому что конфликт возникает когда? Когда родитель считает, что ребенок
— Что является ожидаемым результатом при работе коуча с подростком?
— Взаимопонимание. Взаимопонимание между родителями и детьми. Осознание ценностей. На эмоциональном уровне ребенок может осознать ценности, несмотря на недоразвитые в силу возраста лобные доли головного мозга. В этот период для него роль лобных долей выполняют родители. Правильно выполняя эти роли, они могут помочь ребенку составить его жизненную траекторию. В отношении ребенка коуч работает с несколькими задачами — это самоощущение, это эмоциональная компетентность, это ценности, целеполагание и мотивация. Вот эти вот важнейшие вещи и влияют на весь мир ребенка и на его будущее.
— Как строится
— В детском коучинге существует такая методика — первые три сессии. Они предназначены для разбора ситуации. Первая идет с родителями. Коуч встречается только с родителями или родителем и выясняет его запрос. Выясняет, уточняет, задает вопросы — главное, понять, что хочет, что ищет и чего ждет родитель. «Плохо учится, нет диалога, не знает, чего хочет…» —
— Только с ребенком или совместно?
—Только с ребенком,
И вот на основании этой доски визуализации подводятся итоги и делается вывод, с чем или с кем мы и будем работать. Но при этом коуч никогда не передает родителям то, что происходило на сессии с ребенком и не выступает в роли консультанта. Мы не ставим диагнозы и не пишем рекомендации. Мы помогаем клиенту определить самому, где он сейчас, куда он хочет и что для этого важно и нужно сделать. Составляется совместный план, определяется та задача, которую нужно будет проработать. Можно поработать в определенных техниках и с ребенком, и с родителями. В частности, на сближение ценностей, например. Или на эмоциональный интеллект. Подключить «Скульптор эмоций», например. Это когда мы сначала исследуем эмоции, а потом меняем негативные на позитивные. Чтобы ребенок понимал, что он может и умеет это делать.
— Этично ли для коуча давать советы? Вот, чисто
— Если есть советы, то это точно не коучинг! Почему вообще возник коучинг? Проще было бы дать всем советов и вперед, но… Человек же не принимает эти советы! Почему? Потому что они исходят не изнутри, не от него, им не приняты и не осмыслены. Поэтому коуч, задавая свои вопросы, помогает человеку самому выйти на получение этих же ответов. Самому! А когда решение принято самим собой, оно индивидуально, оно вызрело, оно выстрадано, тогда и человек действует более осмысленно и результативнее. Есть такой гормон — дофамин. Он отвечает у нас за удовольствие. Когда человек что-то делает, и у него получается, как раз и выделяется дофамин, и человек кайфует от этого.. И когда есть внутренняя мотивация, когда человек осознанно хочет
— Один из моих собеседников ответил по поводу проблемы отцов и детей так: «Эта проблема возникает потому, что дети умеют получать кайф от жизни, а взрослые — уже нет!»
— Да! Абсолютно верно!
— Поговорим об этом?
— Отлично. Опять же — все связано с развитием головного мозга. До 25 лет мозг сам себя награждает дофамином за
— Оценка социума может дофамина добавить?
— В виде позитивной оценки, признания — да.
— А если это запрос к коучу?
— Отличный запрос!
— А как к нему вести?
— Человек сам определит. Наше дело — задавать вопросы: в какой сфере? Что именно для него значит признание? Как оно должно выражаться? Иногда человек приходит с запросом «хочу денег», а на самом деле ему по факту нужно именно признание. Или наоборот: «Я хочу признания!» А что для тебя признание? Я хочу написать книгу! И что должно произойти с твоей книгой, чтобы ты понял, что у тебя есть признание? И бывает достаточно того, чтобы только близкие — мамы или дедушки знали, что есть эта книга. И этого хватит, этого достаточно, этот запрос удовлетворен. Поэтому — у каждого свое признание.
Мы всего лишь задаем вопросы. И человек сам выстраивает стратегию, как он будет это делать — достигать желаемого.